"Но он сказал..." - вместо прямого ответа на вопрос первосвященника Стефан произнес длинную речь, которая в конце концов опровергает обвинение и переносит его на самих обвинителей, противление коих Богу поставило Стефана на суд Синедриона. Сущность речи составляют собственно стихи 51-53, для которых или с точки зрения которых делается и весь предшествующий обзор еврейской истории. Содержание и ход мыслей речи можно выразить так: не как хульник Бога, закона и храма предстою я здесь, обвиняемый и преследуемый, а как жертва вашего противления Богу и Его Мессии, - противления, которое, по свидетельству всей истории, вы наследовали от отцев ваших и проявляете теперь. Не моя вина, что меня здесь судят, но ваша - ваше не почтение к Богу, а всегдашнее противление Ему, как и в настоящем случае, когда истинного почитателя Его вы судите и обвиняете. Все это Стефан искусно и подробно заставляет за себя сказать саму историю, останавливаясь особенно обстоятельно на истории Моисея, когда противление народа заслужило обличение самого этого величайшего законодателя и посредника между Богом и народом. Более или менее спокойное течение мыслей, после упоминания о построении храма и подтверждения своего воззрения на него изречением пророка, обрывается прямым и смелым нападением и изобличением на праведных судей в тягчайшем грехе против Мессии и Бога. Так как после этой величественной речи Стефан не вернулся уже в христианское общество, то, очевидно, она воспроизведена была кем-либо из приверженцев христианства, присутствовавших тут же (вроде Никодима, Иосифа Аримафейского или Гамалиила), от коих и сделалась потом известною всему христианскому обществу и вошла в труд Дееписателя. "Мужи, братия и отцы..." - почтительное обращение к присутствующим: первое и второе - ко всем присутствующим, третье - в частности - к членам Синедриона и старейшинам. "Послушайте" - предварение и просьба о том, что речь будет некраткая. "Бог славы явился..." - Бог, которому подобает - свойственна - слава. Этим возвышенным началом речи Стефан прямо давал видеть, как несправедливо обвинение его, будто он богохульник (6:11). Этим же он наносил первый тяжкий удар суетным представлениям иудеев о значении внешнего храма для прославления Бога. "Если Он - Бог славы, то, очевидно, не имеет нужды в прославлении от нас, или посредством храма, ибо Он Сам есть источник славы. Посему не думайте прославлять его таким образом" (Злат. ). Явился - ωφθη - указывает на внешнее явление Бога славы, как лучезарную светлость, в которой Иегова открывался (ср. ст. Исход 24:16: Исаия 6:3; Псалтирь 23:7). "В Месопотамии, прежде переселения его в Харран.... " Харран - Ñαρραν - древнейший город в Месопотамии, на древней караванной дороге. По-видимому, здесь противоречие сказанию Бытия. Дальнейшие слова Божии, приводимые Стефаном, как сказанные при этом явлении (3 ст. ), были сказаны, по повествованию Моисея (Бытие 12:1), Аврааму при явлении ему Бога в Харране, а не прежде переселения его в Харран. По сказанию кн. Бытия, Фарра, отец Авраама, со всем семейством, в числе коего был и Авраам, вышел из Ура, города халдейского, в землю Ханаанскую и, дошедши до Харрана, здесь остановился и умер (Бытие 11:29-32); и здесь-то Аврааму было откровение, при котором были сказаны слова, передаваемые Стефаном и Моисеем, а не в Уре, в земле халдейской (ст. 4), как говорит Стефан. Это объясняется тем, что, по свидетельству Филона и Флавия, иудеи тогдашнего времени, особенно александрийские, веровали, на основании предания, что первое явление Бога Аврааму было в Харране, а именно в Уре Халдейском (о чем Моисей прямо не говорит), что именно вследствие этого явления отец Авраама Фарра и отправился со всем семейством из Ура в Ханаан, но на дороге в Харран умер, и что по смерти Фарры Бог снова явился Аврааму и повторил повеление о продолжении путешествия. Это предание, что Бог явился Аврааму еще в Уре Халдейском, имеет как будто подтверждение, а может быть, и основание в самом повествовании Моисея. В одно из последующих явлений, уже после этого явления в Харране, Бог говорит Аврааму (Бытие 15:7): "я - Иегова, Который вывел тебя из Ура Халдейского, чтобы дать тебе землю сию в наследие". Отсюда следует, что, значит, еще в Уре Авраам должен был получить от Бога повеление оставить эту страну и идти в Ханаан. То же самое следует из книги Неемии, где Ездре влагаются следующие молитвенные слова: "Ты - Иегова Бог, Ты избрал Авраама и извел его из страны Халдейской", т. е. из Ура Халдейского (Неемия 9:7). Все это, очевидно, вполне достаточно примиряет и уясняет кажущуюся неточность выражения Стефана, в сопоставлении с Библией, и указывает его полное согласие с преданием иудеев, имеющим подтверждение в данном случае и в повествовании Моисея, и в книге Неемии. "Выйди из земли твоей..." Стефан приводит слова Божии, сказанные Аврааму при явлении в Харране, как сказанные в Уре, без сомнения, потому, что смысл повеления Божия был тот же и тогда, и теперь, хотя Моисей не передает слов Божиих, сказанных в Уре. О значении этого упоминания об Аврааме хорошо говорит св. Златоуст: "не было еще ни храма, ни жертвоприношений, но Авраам сподобился Божественного видения... Замечай как он (Стефан) отводит их мысль от чувственного, начав с местности, так как и речь была о месте..."